День 4Когда я бежал на занятия, по пути встретил Витю. Он сказал, что ему стало лучше. Он хотел поговорить с Шухером и тот, когда они разговаривали с ним и Либэ, попросил меня отойти. Тимочка была подавлена и я снова спросил, все ли у нее хорошо. Она спросила, а как я. Воспоминания о вчерашнем дне все еще обдавали морозцем. Я ответил, что нормально.
Фауст был бледен как смерть, а на Златовского вообще было страшно смотреть - лицо все в красных пятнах, синяки под глазами... я понял, что он тоже болен. Скорее всего всю ночь носился над студентами с остальными медиками.
Либэ с Витей уже что-то обсуждали на скамейке. Я присел рядом. Она рассказывала, что какой-то студент пробрался в больничку, утверждая, что по журналистскому заданию. Витя ничего подобного не слышал.
Подошел Демьян и начал Вите резко выговаривать про то, что он не ночевал дома. Я хотел было сказать, что он ночевал в БГУ... но это сказали за меня и вскоре все разрешилось. Бессмертный уселся на спинку скамейки за Витей.
Должна была быть лекция ОиК, и нам сказали решать, куда идти. Некоторые студенты собрались на других скамейках и было принято решение проводить лекции на ступеньках. Когда шли, Заболоцкий спросил про Весенина-2, и я вспомнил, что тот говорил, что мертвый Каховский к нему приходил. Я рассказал про то, как он сказал бежать от гнили, что Чума идет... а Веслав поведал мне, что да, Каховский был действительно таким же мертвым, как Леня Весенин. И рассказывал про то, что те, кто приходят, умерли нехорошей смертью и раньше времени. И что мы должны все сделать правильно, и тогда мертвые вернутся. Прошел озноб по коже.
Раздали газеты, я как обычно, мельком пробежал глазами. Нужно было идти на пару.
Вместо ОиК был Константин Константьевич и это была очень увлекательная лекция по варно-кастовой системе Древнего Индокитая и социального устройства кочевых народов. Я все записывал, попутно мысленно отмечая пункты, нужные для курсовой.
Когда объявили перерыв, мы с Жуцкой и с другой стороны подсевшим Демьяном изучили газету. Какой-то турист из латинской Америки, эпидемия, новенький мальчик из Столицы, ищущий своего папу...
Последняя заметка меня встревожила.
Дальше будет конспект. Мысли спутались, но важно доложить.
Алеша показала символы, переведенные на кальку.
Их попытались наложить друг на друга. О символе на дверях БГУ Гуанако сказал, что это вызов одного шамана другому шаману. Явилась странная женщина, которая препиралась с Гуанако, говорила, что он делает неправильно, на слове "неправильно" вспомнил о словах Заболоцкого, про то, что если сделать правильно, то мертвые вернутся, на слове "хозяин" у Весенина создалось впечатление, что говорят о Гнилоболотнике. Она испарилась в воздухе.
Гуанако не ответил, кто это.
Лекция ГЕ. Витя сидел с Златовским и остальными заболевшими. Потом вернулся. Потом куда-то пошел. Ему было плохо, и Даня его проводил к Шухеру, но тот был занят, потом к Попперу. Те уже хотели дать ему лекарство, но та женщина увела его. И он не мог не идти за ней. Весенин бежал и просил Витю не идти за ней, а ее - отпустить его. Когда они удалились далеко, слёзы текли по его щекам. Он бросился к Гуанако, как к самому знающего, по его мнению и рыдая, стал спрашивать, что это за хуйня, что вообще творится, и как с этим бороться, поливая слезами тельняшку профессора. Тот ответил, что нужно не терять оптимизма, принимать то, что происходит, и верить в чудеса. Блять.
Пришли ОиК, им нужен был Гуанако. Он сказал увести студента к остальным.
Перед студентами собрался весь преподавательский состав. Максим выглядел неважно. Очень плохо.
Прочувствованная речь про ответственность и дела университета. Растрогался. Пошёл искать Витю. Нашел его с Ларием. Закурил. Витя спросил как Даня. Даня недоумевал, как Витя не понимает, что он волнуется за него.
Ходил пожрать, наткнулся на Демьяна. Бессмертный и Весенин посрались в стиле ("я тебя ненавижу, но я хочу знать, что с Витей!" "А ты не охуел так ко мне относиться, он мой друг между прочим, но скажу, потому что беспокоюсь за Витю"), Даня рассказал то, что знает про мистику-хуистику с Витей, а потом Бессмертный, помахав жетоном 12 уровня доступа младшего служащего Бюро Патентов, завербовал Весенина. Он сказал "я думаю, что ты что-то знаешь, докладывай обо всем мне, если кто-то другой с уровнем доступа выше будет до тебя докапываться, не говори ему то, что сказал мне." Весенин такой: "с какого хуя?" А тот достал жетон младшего служащего. "ну ты и мудак." Сказал Даня. "бесишь меня," сказал Даня. "Бесит твое отношение ко мне"
Вернулись. Сидели на лекции ОиК. Сдал домашку, сказав про медицину, потому что крутилась в голове только внезапная болезнь сокурсников и фигня с Витей.
Начался дождь. Гонял болезных ребят из-под дождя. Все танцевали под дождем. Началось безумие. И я перестал чего-либо понимать.
А насчет той женщины... Витя рассказал, что он не может уйти. И от нее несло гнилью. Поговорив с Заболоцким еще раз, Даня понял, что все равно Витю не бросит. Даже если его тянет за собой сама Чума.
Фауст был бледен как смерть, а на Златовского вообще было страшно смотреть - лицо все в красных пятнах, синяки под глазами... я понял, что он тоже болен. Скорее всего всю ночь носился над студентами с остальными медиками.
Либэ с Витей уже что-то обсуждали на скамейке. Я присел рядом. Она рассказывала, что какой-то студент пробрался в больничку, утверждая, что по журналистскому заданию. Витя ничего подобного не слышал.
Подошел Демьян и начал Вите резко выговаривать про то, что он не ночевал дома. Я хотел было сказать, что он ночевал в БГУ... но это сказали за меня и вскоре все разрешилось. Бессмертный уселся на спинку скамейки за Витей.
Должна была быть лекция ОиК, и нам сказали решать, куда идти. Некоторые студенты собрались на других скамейках и было принято решение проводить лекции на ступеньках. Когда шли, Заболоцкий спросил про Весенина-2, и я вспомнил, что тот говорил, что мертвый Каховский к нему приходил. Я рассказал про то, как он сказал бежать от гнили, что Чума идет... а Веслав поведал мне, что да, Каховский был действительно таким же мертвым, как Леня Весенин. И рассказывал про то, что те, кто приходят, умерли нехорошей смертью и раньше времени. И что мы должны все сделать правильно, и тогда мертвые вернутся. Прошел озноб по коже.
Раздали газеты, я как обычно, мельком пробежал глазами. Нужно было идти на пару.
Вместо ОиК был Константин Константьевич и это была очень увлекательная лекция по варно-кастовой системе Древнего Индокитая и социального устройства кочевых народов. Я все записывал, попутно мысленно отмечая пункты, нужные для курсовой.
Когда объявили перерыв, мы с Жуцкой и с другой стороны подсевшим Демьяном изучили газету. Какой-то турист из латинской Америки, эпидемия, новенький мальчик из Столицы, ищущий своего папу...
Последняя заметка меня встревожила.
Дальше будет конспект. Мысли спутались, но важно доложить.
Алеша показала символы, переведенные на кальку.
Их попытались наложить друг на друга. О символе на дверях БГУ Гуанако сказал, что это вызов одного шамана другому шаману. Явилась странная женщина, которая препиралась с Гуанако, говорила, что он делает неправильно, на слове "неправильно" вспомнил о словах Заболоцкого, про то, что если сделать правильно, то мертвые вернутся, на слове "хозяин" у Весенина создалось впечатление, что говорят о Гнилоболотнике. Она испарилась в воздухе.
Гуанако не ответил, кто это.
Лекция ГЕ. Витя сидел с Златовским и остальными заболевшими. Потом вернулся. Потом куда-то пошел. Ему было плохо, и Даня его проводил к Шухеру, но тот был занят, потом к Попперу. Те уже хотели дать ему лекарство, но та женщина увела его. И он не мог не идти за ней. Весенин бежал и просил Витю не идти за ней, а ее - отпустить его. Когда они удалились далеко, слёзы текли по его щекам. Он бросился к Гуанако, как к самому знающего, по его мнению и рыдая, стал спрашивать, что это за хуйня, что вообще творится, и как с этим бороться, поливая слезами тельняшку профессора. Тот ответил, что нужно не терять оптимизма, принимать то, что происходит, и верить в чудеса. Блять.
Пришли ОиК, им нужен был Гуанако. Он сказал увести студента к остальным.
Перед студентами собрался весь преподавательский состав. Максим выглядел неважно. Очень плохо.
Прочувствованная речь про ответственность и дела университета. Растрогался. Пошёл искать Витю. Нашел его с Ларием. Закурил. Витя спросил как Даня. Даня недоумевал, как Витя не понимает, что он волнуется за него.
Ходил пожрать, наткнулся на Демьяна. Бессмертный и Весенин посрались в стиле ("я тебя ненавижу, но я хочу знать, что с Витей!" "А ты не охуел так ко мне относиться, он мой друг между прочим, но скажу, потому что беспокоюсь за Витю"), Даня рассказал то, что знает про мистику-хуистику с Витей, а потом Бессмертный, помахав жетоном 12 уровня доступа младшего служащего Бюро Патентов, завербовал Весенина. Он сказал "я думаю, что ты что-то знаешь, докладывай обо всем мне, если кто-то другой с уровнем доступа выше будет до тебя докапываться, не говори ему то, что сказал мне." Весенин такой: "с какого хуя?" А тот достал жетон младшего служащего. "ну ты и мудак." Сказал Даня. "бесишь меня," сказал Даня. "Бесит твое отношение ко мне"
Вернулись. Сидели на лекции ОиК. Сдал домашку, сказав про медицину, потому что крутилась в голове только внезапная болезнь сокурсников и фигня с Витей.
Начался дождь. Гонял болезных ребят из-под дождя. Все танцевали под дождем. Началось безумие. И я перестал чего-либо понимать.
А насчет той женщины... Витя рассказал, что он не может уйти. И от нее несло гнилью. Поговорив с Заболоцким еще раз, Даня понял, что все равно Витю не бросит. Даже если его тянет за собой сама Чума.
@темы: БедроградУтопия